"Железная дева"

на рисунке справа:

поближе;)

"Железная дева" ("Нюрнбергская дева") - орудие смертной казни и пыток времен Средневековья в виде саркофага, по форме напоминающего тело женщины. Осужденного закрывали внутри "железной девы", внутренняя поверхность которой была усажена длинными и острыми металлическими прутьями. Впрочем, они были расположены так хитро, что протыкали тело, не касаясь жизненно важных органов, а потому человек внутри этого саркофага мог оставаться живым на протяжении нескольких суток... хм, а, может, и больше... испытывая ужасные мучения.

хм...откуда вы все это берете??

осиновым колом пытать надо))))   

пила дружба, как сказал млй друган когда увидел её на выставке пыток и казней

Крыса   

Хотя это один из самых страшных методов пытки, упоминания о нем встречаются крайне редко, и создается впечатление, что в Средние века применялся этот метод единственно во времена инквизиции в Нидерландах. В трактате “Кровавый театр еретиков” (“Theatrum Crudelitatum Haereticorum”, 1592 г.) есть гравюра, изображающая пытку еретика. Жертву раздевали и привязывали спиной к столу. Металлический сосуд с крысами ставили вверх дном на живот жертвы и разжигали на нем огонь. Чтобы избежать пылающего жара и выбраться на свободу, разъяренные грызуны выедали внутренности жертвы.

Не такая изощренная, но не менее отвратительная пытка крысами была в большой чести у римского императора Нерона. Жертву, обычно христианина, связывали и помещали в большую бочку, в которую кидали несколько голодных крыс. Те начинали заживо пожирать несчастного. Когда крысы полностью насыщались человеческой плотью, в бочку кидали другую партию голодных грызунов.

Пытка крысами применялась и совсем недавно. В частности и германскими нацистами. При ней жертву привязывали и выпускали крыс, иногда приковывали в каком-то подвале, кишевшем грызунами и оставляли на какое-то время.

Пектораль

Пектораль
Пекторалью в древности называли нагрудное женское украшение в виде парной резной золотой или серебряной чаши, зачастую осыпанной драгоценными каменьями. Она надевалась, как современный лифчик, и крепилась цепочками.

По издевательской аналогии с этим украшением было названо изуверское орудие пытки, применявшееся венецианской инквизицией. По данным Held, R., Inquisition, 1985, эту металлическую чашу раскаляли докрасна и, взяв ее щипцами, надевали на грудь истязуемой и держали до тех пор, пока та не сознавалась. Если обвиняемая упорствовала, палачи накаляли вновь остуженную живым телом пектораль и продолжали допрос. Очень часто после этой варварской пытке на месте грудей женщины оставались обугленные рваные дыры.

Кста, насчёт крысы: при Иване Грозном такая казнь называлась: "Смешная казнь"!

Geralt это исторически известный факт!

Гильотина

Собственно почему именнно гильотина, да наверное потому, что в ее обятия ощутило не мало великих умов человечества, а созданна она была для облегчения и демократизации смерти..Но обо всем по немножку..
Может кто из вас и знает историю появления гильотины, но все же как и обещал помимо самого орудия казни выложу еще и наиболее интересные факты связанные с появлением "мадам Гильотины" или как ее еще называли «луизетткой».

Жозеф Игнас Гильотен родился 28 мая 1738 года в провинциальном городке Сэнт в семье адвоката. Гильотен с малых лет впитал в себя чувство справедливости, переданное им отцом и  ни за какие деньги не соглашавшимся защищать обвиняемых, если он не был уверен в их невиновности.
Судьба его сиграла небольшую шутку с ним - мечтая с детских лет облачиться в сутану свещенослужителя, он тем не менее в определенный срок неожиданно для самого себя оказался студентом медецинны сначала в Реймсе, а потом в Парижском университете, который и закончил с выдающимися результатами в 1768 году.

Будучи сильным преверженцем науки и медицины Гельотен встречает на своем жизненном пути некого Франца Антона Месмера - австрийского врачивателя, широко известного тем, что открыл магнетический флюид и первым применил для лечения гипноз. Месмер, разрабатывавший идеи своего учителя ван Гельмонта, эмпирическим путем открыл механизм психического внушения, однако посчитал, что в организме целителя циркулирует особая жидкость — «магнетический флюид», через который на больного действуют небесные тела. Он был убежден, что одаренные целители могут пассами передавать эти флюиды другим людям и таким образом излечивать их.

Желание стать первым врачем франции и раскрыть шарлатана привело к тому, что в 1784 году, по приказу Людовика ХVI, будучи в составе специальной комисии (в которую наряду с Гильотеном также вошли Бенджамин Франклин, тогдашний американский посол во Франции, астроном Жан Бейли, химик Лавуазье, ботаник Жюссье), уполномоченную расследовать суть лечения Месмера, Гильотен получил удовлетворение, так как выписанный комиссией вердикт склонил мнение короля издать указ о запрете для Месмера лечения магнетическим флюидом на территории Франции.

Перед тем как Месмер собрался покинуть эту негостеприимную страну, Гильотен встретился с ним еще раз и при этой встречи, на прощальном ужине у них состоялся примерно следующий диалог:
Месмер вдруг, глядя немигающим взглядом прямо в глаза Гильотену, произнес громко, так, что все слышали:

— Ваша наука и ваши расчеты погубят всех до одного из присутствующих здесь людей, включая особ королевской крови и даже самих... — тут Месмер запнулся и закашлялся. — Их души проклянут вас. Я ясно вижу это.
Гильотен в ответ как-то криво усмехнулся:
— Вы видите это написанным здесь, на позолоте потолка?
— Я вижу это написанным на небе, мсье, — учтиво поклонился Месмер.

И как Месмер в последствии оказался прав. Последующие годы принесли много изменений в политический строй Франции. Появились массоны, в ложу "Девяти сестер" удалось войти и Гильотену, появилась коммуна и т.д.

обсуждение важнейший закон, касающийся смертной казни во Франции. Он стоял перед законодателями торжественный, воодушевленный и говорил, говорил. Основная его мысль заключалась в том, что смертная казнь тоже должна быть демократизирована. Если до сих пор во Франции способ наказания зависел от благородства происхождения — преступников из простонародья обычно вешали, сжигали или четвертовали, и лишь дворян удостаивали чести обезглавливания мечом, — то теперь эту безобразную ситуацию следует в корне изменить. Гильотен на секунду запнулся и заглянул в свои записи.

— Чтобы быть достаточно убедительным сегодня, я провел немало времени в беседах с мсье Шарлем Сансоном...

При упоминании этого имени в зале мгновенно наступила немая тишина, словно все одновременно внезапно лишились дара речи. Шарль Анри Сансон был потомственным палачом города Парижа. Семья Сансонов удерживала, так сказать, монополию на это занятие с 1688 по 1847 год. Должность передавалась в семействе Сансонов от отца к сыну, а если рождалась девочка, то палачом обречен был стать ее будущий муж (если, конечно, таковой находился). Впрочем, эта работа была весьма и весьма высокооплачиваемой и требовала совершенно исключительного мастерства, поэтому своему «искусству» палач начинал обучать сына, едва тому исполнялось четырнадцать.

Гильотен, в самом деле, частенько захаживал в дом мсье Сансона на улицу Шато д`О, где они беседовали и нередко музицировали дуэтом: Гильотен неплохо играл на клавесине, а Сансон — на скрипке. Во время разговоров Гильотен заинтересованно расспрашивал Сансона о трудностях его работы. Надо сказать, что Сансону редко доводилось делиться своими заботами и чаяниями с приличным человеком, поэтому долго тянуть его за язык не приходилось. Так Гильотен узнал о традиционных приемах милосердия людей этой профессии. Когда, например, осужденного возводят на костер, то палач обычно подставляет багор с острым концом для перемешивания соломы, точно напротив сердца жертвы — чтобы смерть настигла его до того, как огонь с мучительным замедленным смаком начнет пожирать его тело. Что же касается колесования, этой невиданной по жестокости пытки, то тут Сансон признался, что палач, всегда имеющий в доме яд в виде крошечных пилюль, как правило, находит возможность незаметно подсунуть его несчастному в перерывах между пытками.

— Итак, — продолжал Гильотен в зловещей тишине зала, — я предлагаю не просто унифицировать способ смертной казни, ведь даже такой привилегированный метод умерщвления, как обезглавливание мечом, тоже имеет свои недостатки. «Завершить дело при помощи меча можно лишь при соблюдении трех важнейших условий: исправности инструмента, ловкости исполнителя и абсолютного спокойствия приговоренного, — продолжал цитировать Сансона депутат Гильотен, — кроме того, меч нужно выправлять и точить после каждого удара, иначе быстрое достижение цели при публичной казни становится проблематичным (бывали случаи, что отрубить голову удавалось едва ли не с десятой попытки). Если же казнить придется сразу нескольких, то времени на заточку нет, а значит, нужны запасы «инвентаря» — но и это не выход, поскольку осужденные, вынужденные наблюдать за гибелью предшественников, оскальзываясь в лужах крови, часто теряют присутствие духа и тогда палачу с подручными приходится работать, как мясникам на бойне...»
— Хватит об этом! Наслушались! — вдруг нервно взметнулся чей-то голос, и собрание внезапно заволновалось — присутствующие зашипели, засвистели, зашикали.
— У меня есть кардинальное решение этой ужасной проблемы, — выкрикнул он, перебивая шум.

И четким, ясным голосом, как на лекции, сообщил присутствующим, что он разработал чертеж механизма, который позволит мгновенно и безболезненно отделять голову от туловища осужденного. Он повторил — мгновенно и абсолютно безболезненно. И торжествующе затряс в воздухе какими-то бумагами.

На том историческом заседании постановили рассмотреть, исследовать и уточнить проект «чудодейственного» механизма. Им помимо Гильотена вплотную занялись еще три человека — лейб-медик короля хирург Антуан Луи, немецкий инженер Тобиас Шмидт и палач Шарль Анри Сансон.

Весной 1792 года Гильотен в сопровождении Антуана Луи и Шарля Сансона приехал к Людовику в Версаль — обсудить готовый проект механизма казни. Несмотря на нависшую над монархией угрозу, король продолжал считать себя главой нации, и его одобрение получить было необходимо. Версальский дворец был почти пуст, гулок, и Людовик XVI, обычно окруженный шумной, оживленной свитой, выглядел в нем до нелепого одиноким и потерянным. Гильотен заметно волновался. Но король сделал только одно-единственное меланхоличное, но поразившее всех замечание: «К чему полукруглая форма лезвия? — спросил он. — Разве у всех одинаковые шеи?» После чего, рассеянно присев к столу, собственноручно заменил на чертеже полукруглое лезвие на косое (позднее Гильотен внес важнейшую поправку: лезвие должно падать на шею осужденного точно под углом 45о). Как бы то ни было, но изобретение Людовик принял.

А в апреле все того же 1792-го Гильотен уже суетился на Гревской площади, где устанавливали первое приспособление для обезглавливания. Вокруг собралась огромная толпа зевак.
— Ишь, какая красавица, эта мадам Гильотина! — сострил какой-то нахал.
Так, от одного злого языка к другому, в Париже прочно утвердилось слово «гильотина».
Общий вес этой машины составлял 579 кг, топор же весил более 39,9 кг. Процесс отсечения головы занимал в общей сложности сотую долю секунды, что являлось предметом особой гордости медиков — Гильотена и Антуана Луи: они не сомневались, что жертвы не страдают. Однако «потомственный» палач Сансон (в одной частной беседе) попытался разуверить доктора Гильотена в его приятном заблуждении, утверждая, что он доподлинно знает, что после отсечения головы жертва в течение нескольких минут все еще продолжает сохранять сознание и эти страшные минуты сопровождаются не поддающейся описанию болью в отсеченной части шеи.
— Откуда у вас эти сведения? — недоумевал Гильотен. — Это абсолютно противоречит науке.

Далее все произошло как и предсказывал Месмер - кровь многих, даже короля. была пролита у основании гильотины..

...Король был единственным из всех французов, кому милостиво даровали две привилегии — ехать на казнь в приличествующем его сану экипаже (а не в предназначенной для этого повозке) и прибыть на эшафот в сопровождении священника. Раздался грохот барабанов.  Гильотен продолжал стоять с закрытыми глазами, а в его сознании, словно во сне, возникала цифра «20» — ему, как никому другому, было известно, что именно на счет 20 лезвие машины падало до своего предела...

— Я умираю за счастье Франции, — словно в тумане донеслись до него последние слова Людовика.
«Двадцать», — судорожно выдохнул Гильотен и, упав на колени и больше уже не контролируя себя, стал исступленно молиться. Никто не обращал на него внимания. Толпа заколыхалась, и кровожадное «ура» огласило бледное рассветное небо.

«Подарок» доктора Гильотена служил человечеству еще долго. Позднее подсчитали, что во времена Французской революции было гильотинировано более 15 тысяч человек. Последняя же казнь с помощью «мадам Гильотины» состоялась в октябре 1977 года в Марселе: так казнили убийцу Намида Джадуби. В Европе гильотина тоже применялась, хотя в Швеции, например, ее использовали только один раз — в 1910 году. Особенно же теплые отношения с «мадам Гильотиной» сложились у Гитлера: он отправил на свидание к ней около 20 тысяч человек.