- Нет, вы только гляньте на этого нахала!
- Он ведь даже не стыдится, люди добрые!!!
- Да, повесить его, и ни каких разговоров!- в то утро, когда начинается мой рассказ площадь перед лобным местом, была полна народа, обсуждавшего, чей то поступок с явным неодобрением. А дело было в том, что три дня назад в этом маленьком городке на рассвете, в тот самый час, когда все до единого жители Дринквилля спят и почивают (в зависимости от социального положения) и даже самая глупая собака, или самый крикливый петух не издадут ни звука, появился путник. И не попрошайка, или какой-нибудь бродячий менестрель, а самый настоящий герой. Герои к тому времени, надо сказать уже изрядно повывелись, конечно, не так, как сейчас, когда на весь мир герой появляется, в среднем, раз в столетие, заглядывает на какую-нибудь мировую войну, и тут же исчезает, но было их так не много, что ни один житель Дринквилля настоящего героя в своей жизни ни разу не видел
А герой, забредший в Дринквилль, надо сказать, был весьма необычной и известной в Геройских кругах личностью. Во-первых, его конь был стально-серебрянного цвета, и шерсть его, отражая свет луны, могла освещать дорогу герою по ночам. Этим понтам он был обязан одному магу из северных земель. Вооружен он был, на первый взгляд, ужасно плохо, для героя: всего то палица, привязанная к седлу и кинжал за голенищем сапога. Но, если б тот, кто оценивал его оружие, знал что палица у него (как и кинжал), волшебная, то, он бы поостерегся давать такую оценку его вооружению. А если бы, этот самый оцениватель, мог хотя бы предположить, что под плащом, к спине героя привязан двуручный меч, а к седлу приделаны не пергаменты, а катана, отобранная им у одного японского воителя, завернутая в чехол для пергаментов, то он вообще поостерегся бы, не то что косо взглянуть на героя, а в принципе подумать о нем как то не так. Поселился герой в доме своего старого знакомого, который во времена их далекой юности, примерно, тридцать семь с половиной раз, попытался убить его. Встреча двух друзей детства была очень теплой. Герой заранее дал знать о своем приезде толстяку Фэтту, так что, входя в дом, он пригнулся (надо сказать не зря, иначе у него в голове мог запросто оказаться острейший в доме Фэтта топор, оставленный хозяином над дверью).
-Эй, есть кто дома?! Хозяева!!! Встречайте гостя! – раздался по всему дому геройский рык.
-Конечно, есть, и не «кто», а вся моя семья. Собрались, ждем тебя,- услышал герой в ответ на свой призыв, откуда-то из недр дома, и тут же вслед за словами, появился и тот, кто их произносил. Толстый, как бочонок, смуглый, с мясистыми губами, на красном лице, Фэтт (для друзей просто Толстяк) был таким же, каким герой его запомнил при последней их встрече сорок лет назад.
-ФЭТТ, СТАРЫЙ ПРОЙДОХА, ТЫ ВСЕ ТАКОЙ ЖЕ, КАК ПРИ ПОСЛЕДНЕЙ ТВОЕЙ ПОПЫТКЕ МЕНЯ УБИТЬ!!!! - прогремело по всему дому приветствие героя – хотя, нет, последняя была минуту назад у двери, когда я уклонялся от топора, так любезно оставленного тобою встречать меня.
-Привычка, ни как не могу справиться с собой, ну ты понимаешь меня, Грегори,- да, вот такое, совсем не геройское имя было у нашего героя.
Они обнялись, так что у обоих хрустнули кости. После того как все церемонии и эмоции, связанные со встречей двух старых товарищей, были исчерпаны, Фэтт провел Грегори в большую, хорошо освещенную комнату. Там их ждали все члены семьи Толстяка: жена Толстяка - тощая как жердь, с поджатыми губами Долорес; две пышногрудые красавицы с косичками, лет семнадцати, сестры-двойняшки дочери Толстяка Салли и Долли; хмурый, с запутанными сальными волосами, закрывавшими лицо Брайан, сын Фэтта двадцати трех лет от роду, наследник всего того безобразия, которое Фэтт имел.
Как нужно здороваться с женами старых товарищей Грег не знал, так что просто пожал ей руку. Вот как нужно приветствовать пышногрудых красавиц лет семнадцати он знал прекрасно, но не применил свои знания, опасаясь, что родители девушек поймут его не совсем, так как ему бы этого хотелось. Так что для начала он просто обнял обоих. По очереди. Зато, когда Фэтт представил ему своего сына, он разразился диким хохотом.
-Грег, тебе хорошо?- обеспокоено спросил героя Фэтт.
-Все нормально, друг, просто твоего сына зовут, так же как и моего коня!- повисла неловкая пауза, во время которой Брайан умудрился нахмуриться еще сильнее, Долорес, и без того не радовавшаяся прибытию друга своего мужа, бывшая еще и в высшей степени возмущенной и оскорбленной выходкой этого героя, изобразила гнев на своем лице, а сестрички издевательски посмеялись, над, никем не любимым в Дринквилле, братом.
-Что ж это мы стоим, - первым нарушил молчание Фэтт, - Долорес приготовила прекрасный обед, специально для дорогого гостя, - при этих словах Долорес чуть не упала в обморок от злости,- не угодно ли будет откушать, господин Грегори? – неуклюжей своей шуткой Фэтт, конечно не разрядил обстановку, как ему того хотелось, но, по крайней мере, увел разговор от этой скользкой темы. Ведь, если честно, Фэтт назвал своего сына именно в честь коня Грегори, чтоб чаще вспоминать своего друга. Потом он не раз думал над тем, что помешало ему назвать сына Грегори. По всему выходило, что причин, оправдывавших его не было. Так что Толстяк списал все на свою глупость.
Во время обеда никто не поссорился, хоть атмосфера и была несколько напряженной, но Долорес держала себя в руках, поглядывая на дубинку Грега. А Грег казалось, вообще не замечает никакого негатива в свою сторону от Брайана и его мамаши. Он просто обедал, так, как давно этого не делал. Он обедал не просто за столом, а за столом, покрытым скатертью. Не просто на стуле, а на мягкой подушке, подложенной на стул одной из дочек Фэтта. Не просто из тарелок он ел, а из дорогого семейного сервиза. В общем, таких мелочей как ненавидящие взгляды Долорес и Брайана он и не мог заметить в этот момент. Единственным происшествием можно назвать очередную попытку Фэтта убить друга. На этот раз с помощью яда. Когда он передавал Грегу кружку с пивом, он насыпал в нее крысиного яда, на что Грег немедленно отреагировал, самым живейшим образом: «я буду пить только после хозяина этого дома, ибо как гость, не имею права отбирать у тебя, достопочтимый, права первого глотка, так что пей немедленно эту пакость, или выливай скорее в сортир, и неси мне новое пиво!». На что Фэтт ему отвечал, заискивающим тоном: «ну, Грег, ну ты же понимаешь, привычка, с детства. Это уже не пройдет»
Остаток дня Грегори и Фэтт предавались воспоминаниям. Как Фэтт пытался убить Грега первый раз, как Фэтт пытался убить Грега во второй раз и так далее…
Спать герою Долорес предложила на сеновале. Ну, он собственно только рад был, он, надо сказать, стеснялся своего богатырского храпа. И не хотел будить им ночью эту прелестную, очень понравившуюся ему семью. Едва Грег забрался на сеновал, и снял с себя свои геройские одежды, как внизу послышался какой то шум. Как будто кто-то ходит. И верно, через несколько минут, там, где стояла лестница, герой увидел премилую мордашку одной из дочерей Фэтта. На её щечках играл румянец, видимо от смущения. Грегори, как настоящий герой и джентльмен улыбнулся и подал руку девушке, чтоб ей легче было залезть. Долли это или Салли он тогда не понял. Да и за всю ночь, проведенную, отдавая должное, скажу, что очень не дурно проведенную, с ней он этого понять не смог. А прямо спросить, он как-то постеснялся. Как настоящий джентльмен он понимал, что, задав такой вопрос малознакомой даме, он может поставить её в неловкое перед ним положение. Так что и на утро, провожая её до лестницы, ведущей с сеновала вниз, он не задал ей нескромного вопроса.
Утром, еще до первых петухов герой решил, что самым благоразумным в сложившейся ситуации для него будет немедленно ретироваться, а днем, может он и вернется, проверит обстановку. Если все тихо-мирно, и никто в доме не заметил отсутствия Салли (или Долли?) то он скажет, что ездил к кузнецу за оружием. Тот набор средств геройствования (то есть убивания и покалечивания), который у него имелся, Грега абсолютно не устраивал. Ну что это, в самом деле: дубинка и катана. Это ж полный моветон рассекать по стране с настолько не сочетающимися друг с другом, да и с ним самим тоже, предметами. А если отсутствие Долли (Салли?) было замечено, то никто его из-за укрытия, то есть редкого забора, не заметит, и он быстро унесет отсюда свои ноги, со всем к ним прилагающимся добром. В принципе это был довольно умный шаг. Особенно, если принимать во внимание то, что Грегори – герой, и умным быть ему совсем не полагается.
В Дринквилле было три кузнечных мастерских и семь кузнецов. Кузни были собственностью города, так что кузнецам приходилось работать на всех трех по очереди. У каждой кузни была своя специализация. Первая, самая благоустроенная занималась исполнением причуд всяких богачей типа кованых изящных столов и люстр, оград, посуды и тому подобного. Вторая - грязная и маленькая специализировалась на подковывании лошадей. А в третьей скромной, но очень хорошо устроенной в смысле функциональности и аппаратуры изготавливалось лучшее холодное оружие в стране. И конечно читателю понятно, что наш дебилушка-герой сначала зашел в кузню где обрабатывали богачей, откуда был выведен под белые рученьки стражей одного из дворян, делавших в тот момент заказ на фигурную люстру в рюшечках на 500 свечей для своей капризной молоденькой пятой жены, которой взбрело в голову переделать весь замок после предыдущей. Так что клиент на ближайший год обещал быть постоянным, и портить с ним отношения из-за одного не в меру дурно пахнущего, волосатого, наглого героя администрации кузни никак не хотелось.
